А. Лазарчук
ТРАНКВИЛИУМ
Глеб вдруг понял, что голос его звучит неуверенно. И Олив только рада будет, подумалось вдруг. Что он тогда делал такое - она до сих пор дрожит, вспоминая?.. - Не страшилки это, государь! Жив Вадган, живы и слуги его. Любую личину принять могут... Христом-богом молю, велите утопить, а? Что он вам доброе сделал? А так - толк будет, будет... Ведь не устоим против большого шторма. Вспомните "Воланда". "Воланд", первый боевой катамаран, построенный еще на Хармони, разломало волнами на мелкие части в виду порта, на глазах у сотен встречающих. За скорость приходилось платить надежностью. И, хотя "Единорог" уже бывал в штормах и показал себя неплохо, риск оставался немалый - куда больший, чем при штормовании на обычном однокорпусном судне. И Волкерта - ну, совершенно не жалко... - Я проверю, - сказал Глеб, - если он устроил это штиль - то быть ему в надире. Обещаю. - Еще раз простите, государь, за дерзость... - Павел Сергеевич, я ж вам не король Майкл... Здесь, на корабле, первый - вы. Будем при дворе... Он и правда не любил формального этикета, а тем более - расшаркиваний и извиваний. Совсем не тем завоевывается подлинный авторитет. А - знать каждого офицера по имени и помнить, где он и в чем отличен. Знать многих солдат, служащих не по первому году. Особенно солдат ударных частей. У командиров полков и капитанов кораблей помнить дни рождений и именин их самих, их жен, детей, родителей. Шагать под ранцем не обязательно и скакать под пулями тоже - но в походе есть из одного котла и мокнуть под одним дождем. И знать для себя, что это не показное... Адъютанты расскажут, что ты спишь по два часа в сутки, иногда сидя, уронив голову на карту, и сам ползаешь по оврагам, проводя рекогносцировку. Никто рядом не выдерживает долго такого темпа... почти никто. И расскажут еще, что ты читаешь страницу за секунду и запоминаешь все дословно, а на карту тебе нужно взглянуть только раз и больше к ней не возвращаться... И побить тебя могут, только собрав десятикратные силы... Да, после того, как расплавился, сгорел, испарился Черный Великан - не сразу, но примерно через год Глеб ощутил какой-то прилив душевных сил и что-то еще, чего тогда не понял, не сумел назвать. Понемногу уменьшалась нужда в сне; просветлела память; усталость, вечный спутник, куда-то пропала... Он будто сбросил немалый привычный груз - с мыслей, с памяти, с души. То, что раньше каким-то способом тянул, высасывал из него Черный Великан, теперь оставалось и приумножалось. далее